Возвращение [Vechij]

[Vechij]

Забытое

Отрину в тень
привратницу-тревогу,
стряхну страницы страха со строки:
немая ныне память понемногу
привыкнет просыпаться от руки.
Вслед памяти
проснется провиденье –
знакомое… забытое давно…
Проявленные образы видений
оправят смыслом будней полотно.
Откажешь им?
Ничуть! Они прекрасны!
Как дети, пахнущие молоком…
Из брошенных в лицо обид напрасных
забуду подкативший к горлу ком.
Отрину в тень
привратницу-тревогу,
чтоб образы неслись быстрей, быстрей!
Впечатаю их в душу до ожога,
до лопнувших от плазмы
волдырей.

[Porosenok]

Так устроит?)))

[Vechij]

Дисгармония

Легонько и всегда несмело,
всю нежность вкладывая в руки,
душа обнять пыталась тело –
касанья превращались в муки.

Печатью ангел преисподней
гармонию скрепил навеки
и души всех калек господних
завлёк в обманчивые сети.

Терзаний сонмы одолели,
наплакалась душа в неволе,
надежда-луч сквозь это тело
пронзает мысли, жжет до боли.

Проходят дни бесцветным фото
господства тела над душою,
телесный панцирь эшафотом,
сдается, выкован судьбою.

[Vechij]

Путь земной

Что путь земной?
Мгновение?
Снежинок вниз падение?
Черты песка прибрежного?
Глаза любимой
нежные?

Что путь земной?
Призвание?
Великих истин знание?
От предков завещание?
Заблудших душ
отчаянье?

Что путь земной?
Страдания,
как первое свидание,
обыкновенно, встречами,
повенчаны
и мечены.

Снега всегда чернеют загодя -
пришла весна у Бога в пагоде!
Оттает то, что стало льдом:
Бог души возвращает в дом.

[Vechij]

В краю муз

В приоткрытую дверь
вхожу и смотрю:
дифирамбы музам поют!
Я не смел, но уже
певцам говорю:
- Разделите этот приют.

Никуда не спеша,
поставили в строй,
дали в руки факел большой
и шепнули всерьез:
- Возвышенно пой!
Покривить не вздумай душой.

Дифирамбы и я
во славу запел,
в них ни слова зависти нет,
по дороге, как все,
лишенья терпел
в том краю иллюзий и бед.

Никого не узнал,
кто пел как Орфей,
запевал он первым смелей,
и мелодия та
пленяла людей,
не кончаясь несколько дней.

Не узнал, кто же вёл
нас как Одиссей,
мы вперёд настойчиво шли,
в том краю непростом
теряли друзей,
в память факел каждому жгли.

Скоро край промелькнул,
растаял как сон!
Одиссей с Орфеем ушли.
Потерялся в пути,
не спел в унисон,
но увидел, факел зажгли...

[Vechij]

Пустота

Пуста душа в спирали лет…
Ржавою пружиной сжались чувства –
нет боли! Трепетного нет,
пусто-пусто-пусто-пусто-пусто!

Я помню: мир совсем другой –
светлый. Удивительный. Огромный,
хранимый радугой-дугой –
Божию Любовью.
И бездонный.

Я знаю: мир такой и есть –
счастьем наполняется юдоль и
даётся радостная весть
каждому в открытые
ладони.

Я буду помнить это. Знать.
За память эту –
исполать.

[Vechij]

Рисунок

Я нарисую дом,
обязательно солнышко, окна и двери,
обязательно травку и ручеёк
нарисую своей акварелью.
Чтобы пчёлки летали, цветочки росли,
чтобы мёд наливали по блюдцам шмели,
чтобы дождик с улыбкой покапал чуть-чуть,
чтобы весело было – не грустно ничуть!
И ещё для друзей принесу все-все ноты,
чтоб смеялся барсук, и плясали еноты,
и стихов принесу разноцветный букет,
и большой-пребольшой, пребольшущий привет!
А когда соберётся лесной весь-весь люд,
мы для них заиграем серебряный блюз
и споём им о том, как легка и причудлива
в этом мире весна – это не чудо ли?

И нарисую гром,
все ему будут рады – и люди, и звери.
– Заходи, не стесняйся, к нам на чаёк, –
мне не жалко своей акварели.
В доме дедушке-грому постелем перину,
внучке - маленькой тучке - я стульчик подвину,
непременно все шалости тучке прощу
и вареньем, и чаем её угощу.
А когда ночь прикроет все окна и двери,
и уснут сладким сном мои люди и звери,
я на цыпочках выйду тихонько из дома
за порог посмотреть, как та ночь невесома.
В телескоп звездочёта на звёзды взгляну,
перемолвлюсь словечком и с тайной уйду,
прогуляюсь по бликам луны по аллеям,
я такую мечту с детства нежно лелею.

[Vechij]

Эй, малый, взгляни мне в оконце!..
Да нет, не заглянешь - пройдешь...
Совсем я на зимнее солнце,
На глупое солнце похож.

"Окна во двор" А. Блок 1906 год

Утро с Блоком

Порой рассветной видел Блока.
Стоял он, грустный, у окна,
во двор смотрел печальным оком,
в тоску столичного утра.

С глубокой, затаённой болью
взирал в колодца глубину.
С нежнейшею в душе любовью
глядел на спящую жену.

Он провожал молящим взглядом
и малого, и холод дна,
и со своим совсем уж рядом –
другого отблески окна.

У зимнего заметил солнца
и глупость, и упадок сил.
Слезинку у того оконца
поэт скупую уронил…

[Vechij]

Афанасий Фет "На заре ты ее не буди"

Мало кто знает, кому посвятил это стихотворение А. Фет.
Тем более исполнители знаменитого романса на музыку АЛЕКСАНДРА ЕГОРОВИЧА ВАРЛАМОВА.

Предполагают такое:

Самой большой любовью всей жизни Фета была Мария Лазич. Но их судьба сложилась несчастливо. Они расстались, и Мария покончила жизнь самоубийством, обронив зажженную спичку, от которой загорелось ее платье. Это несчастье наложило на жизнь и творчество поэта неизгладимый отпечаток. Стихи, в которых присутствует “она”, овеяны трагичностью и тоской. Вместе с Марией Лазич погиб и его идеал, который звучал теперь только в стихах — воспоминаниях о ней.

И поют об этом же, неверно передавая настроение и смысл!
Но в музыке Варламова трагизм не любовный, в ней потрясение Фета смертью маленькой девочки!
У друзей Фета росла красивая дочь, но была она больна сердцем.
Когда девочка слегла, друзья позвали Фета к себе.
Фет провёл в их доме всю ночь, а наутро девочка умерла...


НА ЗАРЕ ТЫ ЕЕ НЕ БУДИ


Слова Афанасия Фета
Музыка Александра Варламова

На заре ты ее не буди:
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.

И подушка ее горяча,
И горяч утомительный сон,
И, чернеясь, бегут на плеча
Косы лентой с обеих сторон.

А вчера у окна ввечеру
Долго, долго сидела она
И следила по тучам игру,
Что, скользя, затевала луна.

И чем ярче играла луна,
И чем громче свистал соловей,
Все бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней.

Оттого-то на юной груди,
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты ее, не буди:
На заре она сладко так спит!

"Москвитянин", 1842 г., ч. 3, № 5

[Vechij]

Древо

Я стекаю стихами
по древу.
Выпадаю дождями
на корни.
Я пастух, ты моя
королева.
Я играю тебе
на валторне.

Веткой к ветке от этого
древа
тень отбросим на влажные
корни.
Ты плодов его ранних
не требуй,
нас оно непременно
прокормит.

Мы листочками с этого
древа
будем падать, обнявшись,
на корни.
Я мужчина, а ты –
моя дева
в вальсе жизни
и здешнем,
и горнем.