Обсуждают в коллекции

Фильм «Фонтан» 81


Тёрка в тагах


Сейчас обсуждают

Друзья

Его(3) Общие(0) Хотят дружить(1)


  • i-m-late-bye

  • Jackson21

  • katehon

  • Ziriael

  • login

  • login

Враги

Его(0) Общие(0) Обиженные(5)


  • GreenStyle

  • Starter

  • teylon

  • tupaque

  • VeryBadboy

  • login

На странице: 24 48 96

Большая Тёрка / Мысли /

Личная лента

фото

baToN

Портрет жителя
У меня хорошие новости:

Любая война закончится

Одиночество премьер‑министра
Страшнее, чем твое одиночество

Все, кого ты так сильно любил,
Успеют свалить вовремя

Твои останки не опознают;
Победа над смертью в каком‑то роде

P.S.
В кино тебя (хочешь?) сыграет
Оцифрованный Эдриан Броуди
*
я не разговариваю с тобой

*
я не говорю ни слова правды

*
я ничего не создаю

*
я ничего не произвожу

*
я ничего

*
я не принес

*
это не мне я не воздам

*
я вообще никогда ничего против

*
я просто очень люблю пророка

Пили
Курили
Пели
Плясали
Детей рожали
В снегу валялись
За свет то платили
То не платили
На работу даже ходили
По‑русски писали
И говорили
В очередях стояли...
Читать далее
...
Дорогу переходили

И почему‑то именно в этот день
Абсолютно ни в чем и нигде
Не было
Никакого
Состава
Правонарушения

это всё не кончится

пока все не сгорят

*
я не разговариваю с тобой

*
я не говорю ни слова правды

*
я ничего не создаю

*
я ничего не произвожу

*
я ничего

*
я не принес

*
это не мне я не воздам

*
я вообще никогда ничего против

*
я просто очень люблю пророка

Пили
Курили
Пели
Плясали
Детей рожали
В снегу валялись
За свет то платили
То не платили
На работу даже ходили
По‑русски писали
И говорили
В очередях стояли...
Читать далее
...
Дорогу переходили

И почему‑то именно в этот день
Абсолютно ни в чем и нигде
Не было
Никакого
Состава
Правонарушения
1 комментарий
Со следующего месяца
Нашему отделу
Зарплату платят праной
Теперь совсем уже бессмысленно
Воображать себя
Европейским поэтом
Писать стихи о супермаркетах
Аэропортах и коллегах
О дедушках и бабушках
Не будет больше ни вечера пятницы
Ни выходных ни праздников ни потрясений
Только здесь и сейчас
Только не здесь и сейчас
1 комментарий
Однажды ты станешь платить за проезд и услышишь
Не стук
И не треск
И не хруст
И не скрежет
Но этот звук
Которым машина
Сама себе говорит
Ладно
Так уж и быть
Не сейчас
После чего начнешь его слышать всюду
В дверях
В дыхании
В падении снега
В ботинках сограждан идущих по этому снегу
Ладно
Так уж и быть
Не сейчас
Ладно
Так уж и быть
Не сейчас
Ладно
Так уж и быть
Не сейчас
Ладно
Так уж и быть
Не сейчас
И все равно никому никогда
Не скажешь свое за это спасибо
Вот лирический герой скажем
Уходит домой с работы
Он покидает здание
И сворачивает на узкую тропку
Занесенную снегом почти

Вот навстречу ему идут трое
И поравнявшись с героем один
Толкает его легонько
В левое плечо со словами
Смотри куда прешь мусульманин
Или что‑то еще такое
Бормочет на своем языке
Второй добавляет про бороду

Вот лирический герой сразу
Сворачивает на улицу Ленина и думает
О том когда же ее
Переименуют в Аслана Масхадова
Или Джохара Дудаева
Попутно вспоминает кто еще
Из русских поэтов мог бы
Помочь ему об этом думать
Вспомнил как минимум трех

Вот спустя полчаса где‑то
Лирический герой на кассе
Стоит с лапшой быстрого
Приготовления и замечает
Впервые зеленый знак
Одобрено советом муфтиев
Уан хандред пёсэнт хэлал
История на подходе
Баррикадируйся мешками с гречкой
Это будет в каком‑то роде
Хуже демона выходных
Это будет непрекратимо
Это будет червиво‑будно
Это будут столбовые шашки
Будут шашечные столбы
Это будет так постоянно
Это будет скорость звука в вакууме
Это будет такой нон‑фикшн
Это будет бесконечно смешно
Главная беда атеистического сознания в том
Что оно не может выйти за пределы
Самого себя
Не может выйти за пределы
Вопящего шизика с телефоном в руке
Каждый раз когда оно
Хотя бы пытается
Оно видит как обои в комнате
Становятся ликом Христа инопланетянами Достоевским

И никак без этого

Чувак чувак
Не говори с ним чувак
Смотри смотри
Лови космос
Чел ты сам просто космос
Чел чел смотри
Мы просто боги чел
Мы сами самые настоящие боги чел

Смотри смотри ты забыл дышать
Забыл пить и есть
Как отец небесный
Как боженька ей‑богу чел

А теперь танцуй
Танцуй танцуй ты Барышников
Ты бог танца чел
Танцуй словив Натараджу
Дыщ ба‑бах дыщ ба‑бах дыщ ба‑бах
Оно всё танцует вместе с тобой
Чувствуешь это в воздухе и
По земле разлито
И все светом залито
И все анимировано

Затем сознание снова
Познает печаль и беду
Читает пьесу про ценники
В белорусских рублях
И чувствует как не может выйти
Ни в какое пространство
Действия
1 комментарий
Поэзия -
Взрослое дело
Серьезное
Взвешенное
Ученое
Точное

Когда боишься лишнее слово произнести
Когда каждый звук на вес золота
Или воздуха первой свежести

А то
Что там
У тебя
Это
Называется просто

Поём как мудаки
Занудные песни
От лица
Фрустрированного субъекта
Поэзия -
Только когда
Ничего не осталось
А пока
Можешь написать колонку
Можешь выпить жатецкого
Или велкопоповицкого
Можешь смотреть как небывшее уходит в ч/б
Как тупые голуби давятся пенопластом
Можешь поехать в отпуск на фронт
Наконец

А поэзия
Только тогда
Когда совсем
Ничего
Не осталось
В самом прямом
Как стрела как русло замерзшей реки
Смысле

Как у учителя
Аль‑Халладжа
Я есть
А Ворошиловграда нет
И з цим потрiбно рахуватись

Это вообще
Единственное доказательство
Того что я есть

Инструкция для себя
Усомнившись что ты есть
Проверь
Не появился ли Ворошиловград
Здесь или где‑то в этом мире

Возможно
Это не только единственное доказательство
Но и единственная причина
По которой
Я есть

Когда я появляюсь
Рядом с тобой в тебе у тебя на спине у тебя за ухом
Это значит
Все в порядке
Ворошиловграда нет

***
Содействие приобретению жилья
За счет ипотечных кредитов
Тем кто
Вернулся из‑за рубежа
На родину
В Магадан
До свидания, мой друг, до свидания,
До встречи в петушином углу:
Будем шкрябать парашу ложкой,
Перестанем смотреть на луну.

Ты посмейся, пока ещё тёпленький,
И иди туда, где тебя ждут.
Выживут только чиновники,
Да и тех потом дети сожрут.
хорошо целоваться
когда во рту много гласных
ты скажи поролон фурункул
вейко ыунпуу вяйнямё усва

и затем подойди ко мне 
Нет такого слова: «генотьба»
Есть такое слово: «перемога»
Давишь на лице раба
Руку отрывает колесом
В следующий раз в Париже
В каком угодно веке
В каком угодно фильме
Озона или Кешиша
На мосту или в библиотеке

После того как я
Искромсаю все свои ДСПальцы
После того как я
Разогну все свои скрепы
После того как я
Сочиню себе новую память
После того как я
Распечатаю по капельке веко

Приходи. Прорастай. Оставайся.

чужими словами

это не выкуп
это твой взнос
в нашу войну
Время снова читать Ремарка

Время уточнять / почем билеты до Харькова

Свобода слова твоих детей не накормит

Не здесь / Не сегодня

И вечный вой / Стихи нам только снятся

Вчера под утро видел два четверостишия

Со смежными дактилическими и женскими рифмами

Про мужика который придумал лекарство

От постмодернистской чувствительности

В форме мази

Типа втираешь в голову и всё слышишь

Всё‑всё / но только о главном

Его (мужика) тут же арестовали

Проснулся от боли в желудке

Или от голода

От боли заглушающей голод

Кому нужен ломтик польского неба

Откомментировал статью «Какая … укусила Питера Паркера?»

Питера Паркера укусил книга чудовищ из Гарри Поттера, после чего он получил все знания на свете. Теперь он борется с преступностью не грубой силой, теперь он заваливает противников умственно. Иногда. он разговаривает с преступниками стихами, а иногда цитирует Ницше.

Новая искренность

иконкам на дисплее айфона
больше не нужно притворяться
объектами реального мира

в тренде волосатые ноги
джинсы с белой толстовкой
постподросткововсть
1 комментарий
Нас мало.
Нас, может быть,
И быть не может
1 комментарий
У меня хорошие новости:

Любая война закончится

Одиночество премьер‑министра
Страшнее, чем твое одиночество

Все, кого ты так сильно любил,
Успеют свалить вовремя

Твои останки не опознают;
Победа над смертью в каком‑то роде

P.S.
В кино тебя (хочешь?) сыграет
Оцифрованный Эдриан Броуди
Вскрой себя узнай кто там живет
Что за круглоротый идиот
По утрам скребется в животе
Ищет‑тычет не находит где

Свобода
От
Волос
Ногтей
2 комментария

кинорецензия

Дай!
Воняет!

Дай!
Воняет!

Дай!
Воняет!

Дай!
Воняет!

Дай!
Воняет!

Дай!
Воняет!

Дай!
Воняет!

Дай!
Воняет

повторять до тех пор пока
не возникнет потребность сказать


Слышь,
Где находится мышь?
Эффективные всё эффективней
Успешные всё успешней
Виновные всё виновней
Просветлённые всё просветлённей
Эмигранты всё эмигрантей
Правда всё правдивей
Честность всё честней
Искренность всё искренней
Кришна всё кришней
Пророки всё пророчей
Инфляция всё инфляцей
Песни всё песней
Дороги всё дороже
Путешествия всё путешестей
Поэзия всё поэзей

Только ты
Какой‑то
Не такой
Как будто
Эффективные всё эффективней
Успешные всё успешней
Виновные всё виновней
Просветлённые всё просветлённей
Эмигранты всё эмигрантей
Правда всё правдивей
Честность всё честней
Искренность всё искренней
Кришна всё кришней
Пророки всё пророчей
Инфляция всё инфляцей
Песни всё песней
Дороги всё дороже
Путешествия всё путешестей
Поэзия всё поэзей

Только ты
Какой‑то
Не такой
Как будто
Весна наступит когда ты закончишь
Еще один том записки самоубийцы
Весна наступит когда ты снова поедешь
И взорвешь себя в Киеве
И взорвешь себя в Харькове
И взорвешь себя в Таллине
Когда ты покажешь класс покажешь класс
Когда еще раз расстегнешься
Когда съешь свой шарф или галстук
Когда увидишь звезды сквозь дырки в кальсонах
Шароварах и всяких других
Веселых словах
Когда снова вспомнишь
Что и как делать кожей
Когда еще раз споткнешься
И отклонишься от курса
Время
Оставляет
Следы
На твоем стекловидном
Теле

Чего ты щуришься?
Реалии рынка

Вениамин Блаженный — один, за сотку.
Ксении Петербургской — стопка, за сто тридцать.

***
История, уходи!
История, не возвращайся.
И этого Другого своего с дубинкой забери.
Без вас разберемся,
Где у нас что болит.

Стихотворение про жизнь

вагина
.
.
.
.
.
.
могила
1 комментарий
Привыкаю начинать утро с молитвы
Святый боже
Святый крепкий
Святый бессмертный
Спасибо
Что придумал капитализм
И отделил людей от лузеров
Я не то чтобы из этих
Я конечно не из тех
Я не обладаю даже идентичностью говна в проруби
Я точно знаю кто я
С понедельника по пятницу
С девяти до восемнадцати
Все остальное время я просто хочу
Чтобы меня целовали в глаза
И наверное в горло
Мы клетки рваной вены
Подростка Савенко.
Наша жизнь будет самой обыкновенной.
Про нас потом скажут: «Нет такого поэта
и художника!»
Наше имя не вспомнят ни люди, ни ветры,
Ни клопы, ни тормозные колодки.
Мы носили со склада‑оригинала патроны
На склад‑симулякр,
Мы ходили обливаться кровью
В чей‑то жестокий театр,

Мы однажды споткнулись и не донесли,
Мы соевый соус земли.
Работаю на складе автозапчастей
В наказанье за то, что плохому учил детей.

Извращенец и некрофил
На уроке голову мертвой старухи пилил.
«Это я кому говорю?
Это я кому говорю?
Это я кому говорю?»

Говорит лирический герой
Чем‑то похожий на автора

Когда просыпается в сон
Когда находит себя
В чреве затонувшей подлодки
Или какой‑то другой
Машины

Когда слышит с той стороны стук
Или не слышит
Когда слышит с той стороны дух
Или не слышит
Когда слышит с той стороны стон
Или не слышит
Когда слышит с той стороны вздох
Или не слышит
Когда слышит с той стороны звон
Или не слышит

Когда спрашивает сам себя
Что он слышит
Когда спрашивает
Кого он спрашивает

Это я кому говорю
Это я кому говорю
Это я кому говорю

Другу
Богу
Языку
Воробью

Это я себе говорю?
Нугатов!
Ну, гад!
Когда‑нибудь
Бог умрет от смеха,
Глядя,
Как я меняю пододеяльник.

Вот тут‑то мы и похохочем.
2 комментария

... ни раба его, ни рабыни его, ни дачи его, ни шубохранилища...

Почему ты презираешь Иисуса?
Какие из десяти заповедей тебя оскорбляют?
Какая разница, чего ты достиг в жизни, если ты идешь в ад?
1 комментарий
Линия жизни
Короткая
Как неиспользованный отпуск
Вдохнул
Выдохнул
Нырнул
Вынырнул
Пропил глобус
Всё
1 комментарий

записываешь
любую хуйню
в столбик
маленькими буквами
и без знаков препинания

получаются стихи

Герман Лукомников

Д.О.Х

Марийка,
ягода предсмертная,
скажи:
мы люди
или так,
потанцевать пришли —
стрекозы?

Откомментировал статью «Скорее выигрывай билеты на предпоказ «Турбо»!»

Макрей

Откомментировал статью «Кто составит компанию «Одинокому рейнджеру»?»

Кристиан Бейл

Откомментировал игру «Driving Force»

Отличная игра, чтобы убить на паре время!

Психотронная тюрьма

Уважаемый Бернар‑Анри!
Сегодня мне снилось,
Что в городе немцы,
Что я стою на коленях
Со связанными руками
В сквере Жертв Революции
И веду себя при этом как последний француз:
Вою, всхлипываю, мямлю что‑то
(Может, даже молю о пощаде?
Не разобрать).
Меня бьют сапогом в живот.
Молчу.
Нож у горла заставляет ощутить вину
За свои слишком широкие улицы,
За свой слишком хаотичный язык,
За все неотреставрированные
Католические соборы,
За то, что поздно вошли в Варшаву
(Это я поздно вошел в Варшаву!),
И так далее,
И вообще.
Они делали это медленно,
Но я не чувствовал боли.
И потом спокойно смотрел,
Как меня разрезают на части
И кормят поросенка Петра.
Несправедливость лучше,
Чем беспорядок.
Гёте Акбар!

Территория комфорта

Кишки похожи на сосиски,
Кровь — на клюквенный кисель,
Искренность — на плохие стихи,
Слово на букву «э»
Похоже на пьянку
(Не в богемном кафе
С Борисом Вианом,
А на кухоньке
С поножовщинкой).
Онулировав один литор,
Мы снимем плохое кино,
Чтобы не понравилось
Девочке с зеркальными фотоглазами.
Ей понравится все равно.
Девочка — контра,
У девочки — фильтры.

В похмельном взгляде трясущейся камеры
Мы похожи на девятиклассников.
Впереди — ого — перспективы:
Тиф, Евангелие,
Любимая плодовитая самка,
Аукцион по продаже вишневого сада...
«Блажен, кто не допил сей жизни „Путинку“
До самого конца» -
Ты скажешь
И уйдешь
Всех раньше
Со вписки.
Завтра хороним Дениску.
6 комментариев

Так просто

Как говорил ещё Блок Любови Дмитриевне
В славные времена,
Когда культура не была исчерпана
И закончена:
Я тебя люблю
(Да, Блок, наверное, ещё говорил?
Или обращался к ней на «вы»?).
Да и после него Есенин успел сказать многим,
Но что с него взять? Дерёвня.
И этот гопник Маяковский ещё говорил
Чужим жёнам и всяким актрискам.
Вот Хлебников был не так прост:
Вообще лишний раз предпочитал
Не говорить.
Если Бродского разболтать -
Мог трепаться часами,
Но такой пошлости уже наверняка
Не мог себе позволить.

А что тут ещё скажешь
После Освенцима,
Бродского
И Некрасова?
(Не того Некрасова.
Опять не того.
Да, вот этого).

Однако ж...
1 комментарий

Мета

Мужчина читает в метро газету.
Первая полоса: приятный тёплый
Жёлтый цвет,
Смайлик еще какой‑то, что ли.
И заголовок:
«Как эта умная обезьяна
Сможет спасти мир?»
Не знаю, про что там,
Но думаю, что про человечество.

Я хотел бы писать стихи как Андрий Бондар,
Но, наверное, слишком молод.
(И во мне слишком много России).
Я хотел бы писать стихи как Андра Тээдэ,
Но, наверное, недостаточно женственен.
(И во мне слишком много России).
Я хотел бы писать стихи как Шарунас Бартас,
Но, наверное, слишком слеп.
(И во мне слишком много России).

В романе, который я читаю в автобусе
Два старика закажут эвтаназию
Друг для друга
И умрут.
Я знаю, что они обречены,
Но оторваться невозможно.
Наверное, это главное в любой истории
И жизни.

Я отрываюсь только чтобы подумать,
Есть ли в моей жизни самая главная строчка,
Скажу ли я когда‑нибудь своё
«Счастье есть, а смысла нет»
Или
«Век скоро кончится, но раньше кончусь я»?
И как оно будет звучать?
Надеюсь, как смородиновое варенье.
Все самые лучшие слова звучат
Как смородиновое варенье.

Хотя скорее эта строка -
Каштан с могилы Канта, катающийся в кармане.
Какой густой кусок смысла!
И природа, и смерть, и культура,
И мысль
О непостижимом.
1 комментарий
Бывают дни, когда кажется,
Что на каждой вещи написано:
«Это тебя не касается!»
Идешь мимо полицейского,
Ждешь удар по лицу, бутылку шампанского,
Но в его глазах мрачно светится:
«Это тебя не касается!»
Чиркаешь спичками,
Хочешь обжечь пальцы,
Ветер их — гасит нежно,
А тебя — не касается.
Добро пожаловать в пустныю реальности!
Здесь даже имя твое только рядом дымит,
И тебя — не касается.

Будто где‑то внутри сгорел театр,
И тебе только и осталось, что
Выдыхать, отрыгивать и отхаркивать
Прах актёров.
1 комментарий
Базаров порезал палец.
Базарову всё стало ясно.
Я режу, грызу, кромсаю,
Рисую трупные пятна,
И ничего...
Когда умирают дети,
Остаются лишь банковские реквизиты.
Когда умирают дети,
Зацветают синюшными васильками
На краю ночи, на полях бумаги.
Сыпучая пустота в погремушке,
Змеиная кожа мамаши...
Уже ничего не нужно!
Больше ни капли не страшно!
Я зарываюсь в подушку,
Изображая спящую черепашку.
В сумке — стихи Амири Бараки,
В кармане куртки — Новый Завет
(Интересно, является ли второе
Смягчающим для приговора за первое?)

Зима не уходит, твой Догвилль не тает,
Лужи замёрзнут, ботокса всадят, и не потечёт.
(Интересно, успею ли я переодеться в пальто
Пока дописываю это стихотворение?)

Мой друг Достоевский

Ты слышишь себя?
Что ты несешь?
Лиричный ковбой.
Собиратель пилюль.

Ты слышишь меня?
Что ты несешь?
Большие ладони?
Да нет ничего!

Ты слышишь меня?
Руки убрал!
От твоих пальцев
В костях стынет мозг!

Слушай меня!
Иди‑ка домой!
Запиши в свой дневник
Все снежинки этого дня.

Хорошенько проспись
И сожри рукопись.
1 комментарий
Мне снилось, как мы мерили смешные имена
(Карлис, Ренарс, Ингеборга, Ингмара,
Богомил, Милорад, Далиборка, Ясмина,
Пентти, Йори, Вилья‑Тулия, Вииви),
Пили ежевичное вино бабушки Пины,
Были ежевичным вином бабушки Пины,
И никогда — самым горьким абсентом
(Черным, что на корнях полыни),
Обменивались родинками, взглядами и воздухом,
Свергали лимоны, возглавив восстание красных яблок,
Помогали весне, запуская снежинки вверх,
Жили жадно, умирали по‑сербски легко
И никогда‑никогда не старели.
Для восьми талисманов против всех зол и бед следует взять: из левого
глаза отражение буквы Альфа; меньший круг из тех, что описывает стрекоза
на поверхности воды; щепотку нежности цветочной пыльцы; скорлупку свода
размером с ноготь большого пальца; самый короткий шум роста молодого
дерева тиса; вечный запрет оборачиваться; по своей мере силу семени;
вдвойне надежды; пару крыльев красивого сна; подмышку порхания голубя;
точку пересечения углов зрения; столько снежинок, сколько может
поместиться на длинных ресницах; слов любви в таком количестве, какое
уместится во рту; ноздрю запаха душицы; по хорошему вдоху всех четырех
ветров; как можно больше весеннего света; неизмеримое упорство тайны;
любую часть радуги; полстакана блеска белого камня на дне ручья; два
ингредиента, которые всплывают в памяти лишь в день приготовления
талисманов; на глазок разноцветной пыльцы дневной бабочки; связку магии
ключей; зернышко шуршания скарабея; постоянную мысль о влаге перепонок;
по желанию песни сверчка; клуб дыма из домашнего очага; на кончике ножа
пламени; пядь длины пера облака; осколок сверкания молнии; обычную
капельку знания воды; докуда достанет взгляд полета сокола; вертикаль по
крайней мере до пятой небесной сферы; в другую ноздрю запаха земли;
много смеха, которого никогда не много; для серьги жужжания пчел; пока
не заплутает среди стволов, взгляд на лес; заносчивость травы под
названием «упрямство»; вязанку послеполуденной тени смоковницы;
нанизанные на нитку поцелуи; немного шума деревянной прялки; горсть
тепла птичьего пуха; широкий взмах букетом базилика; искусство наблюдать
квадрат; вокруг всего линию окружности и из правого глаза отражение
буквы Омега.


Горан Петрович, «Атлас, написанный небом».
Должен родить троих детей
Должен заняться спортом
Должен повзрослеть наконец
Должен пойти умереть на войне
Должен совершить революцию
Должен сделать рекламу Фейсбуку
Должен сдать курсовую
Должен удалить по первому требованию
Должен действовать в рамках закона
Должен дать результат
Должен внести конструктив
Должен предоставить макет рая на земле

А иначе что это

Тоже мне мужество
Тоже мне героизм
Тоже мне жизнь
Тоже мне действие
Тоже мне человек
Тоже мне борьба
Тоже мне подвиг
Тоже мне смысл
Тоже мне событие
Тоже мне фигура
Тоже мне личность
Тоже мне свобода
1 комментарий
«Красавице платье задрав,

nbsp; видишь то, что искал, а не новые дивные дивы.

И не то, чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут,

но раздвинутый мир должен где‑то сужаться, и тут —

nbsp; тут конец перспективы».

Да, всё‑таки поэзию нужно перечитывать.

Система образов


Товарищ Вощёв!
Есть что‑то ещё!

Прушевский понимает:
Есть что‑то ещё!

Чиклин чует:
Есть что‑то ещё!

В бессмысленном космосе всеобщего счастья
На заднем сиденьи задыхается Настя.

Коммунизм — это детское дело,
Гуманизм — это детское дело,
Жизнь — это детское дело,

Любовь — это детское дело,
Февраль — это детское дело,
Молчать — это детское дело.

Молчание — это жизнь,
Тишина — это смерть.

Молчание — это трепет,
Тишина — это холод.

Тишина — это ноль звука, ноль шороха, ноль вздоха.
Молчание — это нераспустившийся крик,
Это невидимый больной зуб.

Земля молчит.
Деревья молчат.
Мёртвые дети молчат.
«Страсть по‑славянски, как вы прекрасно знаете, значит прежде всего
страдание, страсти Господни, «грядый Господь к вольной страсти»
(Господь, идучи на добровольную муку). Кроме того, это слово
употребляется в позднейшем русском значении пороков и вожделений.
«Страстем поработив достоинство души моея, скот бых», «Изринувшеся из
рая, воздержанием страстей потщимся внити», и т. д. Наверное, я очень
испорченная, но я не люблю предпасхальных чтений этого направления,
посвященных обузданию чувственности и умерщвлению плоти. Мне всегда
кажется, что эти грубые, плоские моления, без присущей другим духовным
текстам поэзии, сочиняли толстопузые лоснящиеся монахи. И дело не в том,
что сами они жили не по правилам и обманывали других. Пусть бы жили они
и по совести. Дело не в них, а в содержании этих отрывков. Эти
сокрушения придают излишнее значение разным немощам тела и тому, упитано
ли оно или измождено. Это противно. Тут какая‑то грязная,
несущественная второстепенность возведена на недолжную, несвойственную
ей высоту».


Открыл «Доктора Живаго» на случайной странице. =)
Под шумок скандалов с Депардье на родную землю из изгнания возвратился Мишель Уэльбек. Думаю прочитать «Карту и территорию». Пока освежаю в памяти «Элементарные частицы».

«...для современного западного человека, даже когда он в полном здравии,
мысль о смерти является чем‑то вроде фонового шума, заполняющего мозг по
мере того, как постепенно исчезают планы и желания. С возрастом этот
шум становится всепоглощающим; его можно сравнить с глухим гулом, порой
его сопровождает скрежет. В другие эпохи основой внутреннего шума было
ожидание царствия небесного; ныне это ожидание конца. Так‑то вот».
3 комментария
Мы первые российские дети,
Мечтавшие стать ментами
Или бандитами.
Хоть кем, лишь бы пушку дали.

Мы первые российские дети.
Точнее самого Карла Маркса знаем,
Что бога нет.
Старший брат — космонавт — не видел.

Мы первые российские дети.
Это значит — мы будем сражаться
За право на гибель и деградацию.
Свободу в слове, молчании, жизни и смерти.

Мы первые российские дети.
Нас разорвут на арене медведи,
Дагестанцы и леопарды.
Талисманы советской Олимпиады.

Мы первые российские дети.
Нас всё‑таки больше, чем стерхов.
Не хватит на всех ни заповедников,
Ни дельтапланов.
3 комментария

Всё, что я знаю о себе наверняка

Я желатиновое озеро
В котором в самые сиреневые ночи июля
Купается неловкая луна
1 комментарий

Я тоже ворчу

Ходил вчера на «Я тоже хочу». Может, это и плохое кино. Черт его знает. Наверное, для меня фильмы Балабанова — это не просто кинематографический продукт, я никогда не смогу говорить о его картинах так. Это всегда разговор о моей самости. Который я опять же не могу, видимо, вести с кем‑то еще.

Здравствуйте, Сонечка!
Вы меня знаете?
Я русский поэт.
Рафал Воячек.

Люблю водочку.
Люблю жизнь изучать.
Тупым ножичком.
Давайте по соточке.
И вас полюблю.
Стану философ.
Всё расскажу до утра.
Где здесь можно помыться?
Спасибо.
Хотите, мой друг нарисует вас?
Кем угодно, хоть Марией Магдалиной.
У меня просто не так много денег.
Зато очень много слов.
Если и они закончатся, читайте меня так.
По губам, по глазам, по пальцам.
Или мне почитайте что‑нибудь.
Только не оставляйте одного.
Здесь луна до дьявола голубая.
Боюсь повешусь.

Арахна

У меня там
Белая дыра
Во всю полость

Попробуй разрежь
Попробуй проникни
Захлебнешся краской
Задохнешься от ее запаха
Или сойдешь с ума

Ты видел где‑нибудь
Так много
Такой плотной
Такой липкой
Пустоты

Так много
Как ношу в себе я
Арахна
Мать текста
Мать вещества
1 комментарий
Я всматриваюсь в черные глаза Богородицы.
Я барахтаюсь в океанах родной безысходицы.
Под ними лицо плесневелое,
белое,
постороннее,
утоплецкое.
Щеки — цветущие холмы,
по которым бродит щуплый мальчик,
небритый очкарик,
еврейский пророк.
Наверное,
от этих бесчисленных свечей
он видит небо
почти всегда плывущим
в душной
закатной оранжеве.
И Солнце катится по нему,
словно моя голова,
отхваченная сестрой Ифигенией.
Кошачьей, сероглазной, растерянной Ифигенией
с дрожащими руками.
Ей понадобился не один удар.
Но теперь я спокоен.
Лежу, испускаю бессмертный дух, привлекаю мух.
Я жду, я знаю, я помню, она придет.
Маленькая Антигона с несерьезной лопаткой.
Копай, копай, mon amour, ты одна на Земле помнишь, как.
Когда закончишь или устанешь, ляг рядом,
на минуту забудь дыхание,
заглуши все свои бубны и барабаны.
Слышишь, там,
в подземных утробных реках
поют рыбы?

Возраст несогласия

Когда я закрою глаза,
То увижу шестнадцатилетнего Тайлера Дёрдена в юбке
И с томиком Толстого под мышкой.
А в нём одна фраза на каждой странице:
«Динамитцу бы, динамитцу!»
И мы побежим по снегам,
Обнажив животы,
Жадно всасывая морозный воздух пупками;
Рюкзак с зажигательной смесью звенит у неё за плечами.
Мы придём в большой город,
Девственно‑серый,
Высоконравственно‑затхлый,
Самодовольно‑тёплый,
Не знавший вселенских пожаров и дикой собачьей стужи
И засадим его цветами.
Пусть зацветут миллионы бутылок,
Зазеленеют все галереи!
Долой их искусство!
Да‑да, долой их искусство!
Нам некогда готовить зрителя
На медленном огне!
Пиро! Пиро! Пиросмани
Пирует на развалинах с нами!
И на борделях, бассейнах, фитнес‑центрах, банкетных залах -
Смотри! Наши огненные лилии!
Долой их религию, да, Лев Николаевич?
И в юридических конторах
Костры из брачных договоров!
Долой их любовь,
Сплетенную из кнутов!
Мы — вирус хаоса, разрушающий клетки!
Слишком много порядка, долой их строй!
Мы с ними ничего не построим,
Кроме дач генералам и прокурорам.
Мы смеёмся, глядя на город,
Разукрашенный красным, белым и чёрным.
Ты достаёшь
Нож.
Металл,
Рассекая грудь,
Укажет путь
Туда,
Где меня не смогут закрыть
Даже по самой настоятельной рекомендации
Твоей мамы.
Поверни рукоятку.
Ну всё, от винта!

Откомментировал новость «Получи билет на «Последний концерт?..» AMATORY»

Стю, а куда ты дел мою игрушку Гомера Симпсона?:D

Под Уэльбека (?)

Не быть мне умничкой Кириллом Медведевым

Ведь я никогда не читал
И никогда не прочту Маркса.
Его труд
В магазине «Капитал»
Продают
За пятьдесят баксов.

Ты, право, славен.
Ты, право, широк.
Я бы тебя, право, сузил.
Слоган в рекламе
«Жадность не порок»
Оскорбит тебя меньше, чем дёрганья пусьи.

Я стою, уставившись в небытие
(Тридцать три дюйма в диагонали),
А мир всё не рушится, конца ему нет,
И до распродажи будет едва ли.
10 комментариев

Re: Howl

Я видел, как лучшие умы моего поколения растут умными и вырастают дурнями,
Как лежат обездвиженные, неспособные на вопль,
Не принадлежащие сами себе,
Суженные до тонкого пластилинового стержня, облепленного скульптурой из костей, мяса и жира
Как в их головах рождаются поэмы, начинающиеся со строк:
«Баклофен! Баклофен! Не смешно! Прекрати!
Всё затекает внутри груди...»,
Как ворочаются на потных мокрых липких простынях, со стоном листая телефонную книгу, пытаясь вызвонить ангела,
Как хлещут какую‑то алую бодягу под названием «Дерьмо Кима» из ворованных пивных кружек,
Как ерзают на коряво сбитом кресте метро, распарывая кожу гвоздями станций,
Как бьются об асфальт в припадках dasein, отбивая печень...

Митя Карамазов! Братишка! Найди меня среди них
(Вот! Вот! Это я! Димочка!),
Возьми за руку, подними, скажи что‑нибудь в духе:
«Мы еще можем быть мужчинами,
Не обязательно для этого
Всем становиться Мисимами
Или Эдуардами Лимоновыми».
Я повисну у тебя на плече
И буду смотреть,
Как мой друг Гитлер бьет витрины,
крича,
Что под Кандагаром
было
круче.
Я — не Холден.
Я — холоден.
Я — обжигающе‑лёден.

Я люблю тебя
Слюнно‑слизисто,
Живо‑жилисто,
Бледнопламенно,
Рёброкаменно.

Не шекспиристо, не цветаисто,
Как любила овсянка Аиста!

Ты вмерзаешь в меня, вгрызаешься,
Рвётся мякоть вишнёво‑загубная,
И на тоненьких нитках болтаются,
Тридцать две гранатовых косточки,
Тридцать две гранатовых клавиши
На трепетно‑плотяных струночках.
Далеко на дне
в глубине
нервы сплетаются
Ниже кладбища, выше солнышка

Жар живота
Переводит меня
Из твердого в жидкое.
На диалект воды.
На ты.

Прямр цикл складывается: «Хтоническая эротика с некоторыми мотивами из лекций Натальи Александровны».

7

Горечь губ сладка
Гладка
Неровность языка
Мы прорастаем друг в друга
Цветами мака и табака
Внутри у нас атомные облака
Атомы друг с другом не соприка-
Мы состоим из подогнанных друг к другу вплотную пустот
Тем удивительнее что вот
Моя рука
Линию ведет
Вот
Твоя щека
Мягкий поворот
Вот
Между нами
Не‑пустота
Кислород
Птицу сбили

Жизнь — это плотное полотно плоти,
Это шурупы, саморезы и гвозди,
Это твой абрикосово‑шёлковый август;
Убегай в него, а я здесь останусь,
Упаду в холодную землю,
Потеку, как все реки, на север.
В октябре нет в облаках окон;
Рыжий голубь упал на асфальт мёртвым,
Обронил наливное яблочко‑сердце;
Небо цвета ножа быстро ржавит железо,
Режет дождями нежные ткани
И вдевает в иголку артерии.
Смерть — это пепельно‑пыльное платье времени.

Орфей

Сквозь кожу на средней фаланге мизинца
Я разглядываю берега Стикса.

Я вступаю в реку, я ищу брод,
Там, вдали, куст миндальный цветёт.

Воды, чёрные, как зрачки.
«Умираешь лишь раз», — шуршат мотыльки.

Я иду. По колено. По пояс. По грудь.
Я шепчу: «Окажите мне честь утонуть».

Я трясусь. Я кричаще живой.
Набейте мне лёгкие тишиной.

«Накормите мной своих рыб», -
Я хриплю, язык к нёбу прилип.

Я пытаюсь упасть, я закрываю глаза.
Бездна хочет, чтоб я оглянулся назад.

Я просыпаюсь на берегу
Голой спиной на красном снегу.

Взъерошенный воздух вокруг закипел.
«Умираешь всю жизнь», — завывает метель.

Я уже не могу ничего сказать вслух,
Солнца не видно за тучами мух.

Я ползу весь в земле и пене,
Я ищу наощупь плечи, локти, колени.

Мои пальцы наждачно немы.
Из груди, Эвридика, роди‑ка мне: [мы].
Мне стало казаться, что я записываю слова в столбик, чтобы избавиться от каких‑то навязчивых мыслей, отпустить их, какими бы «сырыми» они не были, чтобы в голове освободилось место для новых вещей, о которых можно думать «столбиком». И не знаю, что лучше: это или если не пишется вообще.

Доктор меня беспокоит вот что
Я снова начинаю
Как в самом раннем самом первом
Древнем далёком детстве
Разговаривать с птицами
Вот ехал я на пригородной электричке
Ко мне подсел какой‑то пожилой ворон
С пакетом вина
И двумя стаканчиками
Мы выпили и говорили обо всём
Но я запомнил только

«Жизнь прожить — как взлететь на соколиную гору
И не стать ловчей птицей капризных царей»

Это его последние слова
Потом была станция Царство Теней
На которой он сошел
А я полез приставать к другим пассажирам
Первое что я заприметил
Был серый затылок какого‑то гуся
Он был не такой как обычно говорят про гусей
Напыщенный важный наглый
Нет
Скорее потерянный и уставший
И что бы вы думали
Оказался птичий поэт

«Звёзды дураку, что туземцу стеклянные бусы:
Грызёшь их, все дёсны и небо в кровь,
И счастлив»

Разве человек так напишет
Про человека
И мы пили с ним
И пели
И читали стихи
Потом он уснул у меня на плече
Так и ехали
Он сопел
Я смотрел в окно
Вдруг в вагон влетел
Какой‑то странный уродец
С лебедиными крыльями
Он уселся мне на другое плечо
И заговорщицки прошептал

«Главное ты узнаешь от уток,
Сойди на конечной и двигай к пруду».

Там было еще что‑то
Про то что много думать грех
Но этого я толком не понял
И тут же вылелел
Чертёнок
И вот мы всё едем
И далеко еще до конечной
И просьбы освободить загоны
На одной из станций семеро
Покупают в ларьке иконы
Свечки сигареты всепрощение
Мороженое Деву Марию
И ни конца ни света

Если скажете это сон
Вызванный пером из подушки в носу
За секунду до пробуждения
Я убью вас
Как старого хромого режиссёра
Который не любил ремарку пауза
Будете знать своё место
Тени

Верлибр про стыд.

Кармалитиной записью про Сою навеяло.

Это я. Я иду по городу прошлого века,
Слева от меня поэт прошлого века чистит лопатой снег.
Таким чистым снег я не видел ни разу.
Справа — поэты нашего века
Пьют алкоголь,
Название которого я не смогу правильно выговорить,
А они — написать.
Спят за столом, весь мир — их большая кровать.
Любят женщин, таких же, как сами -
Белых и полусладких.
А из моей нежности, похоже, сбродил весь сахар.
И каждый взгляд вправо рождает странное чувство.
Наверное, стыд?
Стыдно страдать, дышать, мыслить, быть собой.
Стыдно и в шутку назваться поэтом,
Вообще произносить это слово.
И очень хочется, чтобы меня назвали по‑другому
Как‑нибудь.
Найди мое имя! Или придумай! Ну же!
Зови меня чем угодно!
Хотя бы спичкой.
Спичка тонка,
И есть что‑то благородное
В ее стремлении дать капельку света
Ценой собственной жизни.
1 комментарий
всю прошлую осень
глаза от недосыпа были красные,
и воздух весь черный очень,
и снегом присыпана трасса.

одна звезда светила ярче всех,
и я не в курсе, была ли она младенцем Иисусом,
но всё же внушала веру в успех -
звезды дураку, что дикарю стеклянные бусы.

и хоть вобщем‑то лишен я особой романтичности,
зато способен сообщить без никоторой фальши,
что совсем как во времена античности, -
а точнее, и того раньше, -

я хочу с тобой яблоки воровать
[популярный сюжет в картинках]
но не так вот просто,
чтоб в супермаркете или на рынке,
а чтоб одна на двоих кровать,
и помятая простынь.

... а также не желаю других подельников.

Наконец‑то проперся «Бетонной Тайгой» Димы Гусева. Прям проперся. Аж колотит. Всего‑то нужно было дожить до осени.
Спасибо karmalitak, назвавшей вчера тексты «Петли Пристрастия» «ерундистикой», и заставившей меня размышлять и рефлексировать на предмет того, почему же я считаю их песни лучшими песнями на русском за последние годы. И, в общем, вот мои оправдания хисптерка:

Наверное, случилось то, о чем мечтали многие критики, катившие бочку на «русский рок» — распался священный союз поэзии и песни. И это действительно великие песни, и им необязательно быть великими стихами, работать без музыки, без той пульсации, которая заложена в звучании. И теперь снова не стремно петь по‑русски, потому что автор песни может позволить себе быть не‑поэтом. Быть кем угодно: шутником, публицистом, юродивым... не знаю. Короче, победил наконец Малевич Репина Лагутенко Гребенщикова. И, конечно, ты не поэт, если рифмуешь «о май гад/мой сын дегенерат», но ты все равно можешь написать с этими словами неплохую песню. В подтверждение этому можно еще добавить, что есть те, кто песнями и поэзией занимается как двумя разными видами деятельности: Никонов там, Гусев... И в стихах Леха/Дима искренен и серьезен, а в песнях может позволить себе валять дурака. И песни все равно будут неплохи.

Да даже претензии и шутки, которые шутят про Муджуса, например, аналогичны тем, что шутили 10 лет назад про фронтмена «Мумий Тролля». Бессвязные, они, мол, и ни о чем.

Это все обретает дополнительные оттенки иронии в свете того, что Муджус в этом году играл на «Нашествии», а «Аквариум» — на пикнике «Афиши».

В общем, вы поняли, о чем я.

И когда Рому Муджуса сравнивают с Цоем, например, то, пожалуй, стоит делать оговорку: таким был бы Цой в мире, который уже слышал «Морскую».
2 комментария
Мирзоевский «Борис Годунов» плох тем, что в нем слишком много... Пушкина. Понадеялись на текст и не стали напрягать актеров. На фоне всех Мерзликин в роли Отрепьева даже слишком крут. И он — единственное достоинство фильма. Ну и еще Scofferlane в корчме на литовской границе доставили, но это чисто для меня и еще немногих. Даже сцену с юродивым испортили, гады.

Мил‑человек, Овчинников

Спит моя рыжая, спит.
Вал натуральных волос
властно разносит мой скит,
дрогнувший от ее слез.

Выплакалась и цветет
при увяданье моем.
А у нее, у дитё
запросто — спать — ход конем.

Мил‑человек, Овчинников

Прямо на краешке крон
солнышко село и пляшет.
Темный мужик, как Платон,
что‑то у девушки спрашивает.
Девушка, как Сократ
всему головой кивает.
Кивает всему подряд
и, хитрая, забывает.
12 комментариев

Бродяжка в Коломне

Мил‑человек, Овчинников

Дождь. Люблю, когда поленья
мокнут. А я задумываюсь и...
Плывут по небу пополненья
задумчивости на Руси.

День... тот... когда‑то в детстве
теленок замер. Всякий звук.
Охота дикая — раздеться
и прямо в мокрую траву.

Всего не скажешь. А ворон в Коломне!
Все вместе, бросив тополя,
всерьез уже летят к проломам,
скорей к величию Кремля.

Да отчего так грустно?
Сера весенняя пора.
Наверное от грунта -
Такой же глинистый накрап.

Чудак, пожалуй, кто бродяга,
в бетонной странствует стране.
Вдлаи от трав, грибов и ягод.
А кто, скажи, не в стороне?

Асфальт исцвел весь от блистанья.
А дождь идет, идет, идет,
пока не перестанет,
я дождь люблю, люблю, люблю.
6 комментариев

Черный человек

Мил‑человек, Овчинников

Десят рублей. Мне нужно десять рублей!
Ты прав, брюнет, мой черный человек,
ничего не вышло за столько лет.
Даже десятки не дашь.
Мы моментами были приятели.
Ты думал — я хуже.
И в том: когда на меня валят,
валят, валят,
я с детства слабо оправдываюсь -
а, может, — я.
а в лесу, там, за городом
я не кричу: тангенс равен тому‑то, тому‑то!
Понимаешь, внемли, ух, не люблю нелепость!
И несколько лет уже думаю о мастях.
Положим, проиграешь ты, черный человек
десять десяток...
А занять ты их мне — никогд
не займешь. Неестественно. Что ж -
у людей научился. У нас.
Вот сейчас мне никто не даст, и
я не сделал того, с чем могу подойти
в тихий вечер, мой черный товарищ.
Я часто думаю о тебе, о твоей доброте:
Кипятился, как мы. Только это досадно.
Черный человек, а, черный,
дай десятку.
2 комментария

Мил‑человек, Овчинников

Буду выкладывать книжку «Мил‑человек» Ивана Овчинникова. Какие‑то из этих стихотворений есть в интернетах, каких‑то нет.

Бог мне дал хорошее лицо.
Ежели так, отчего
Несколько лет колесо
Ежевечернего одиночества.

Столик, перо да листы.
Лишь головой не ложись.
Помни, что ропщешь ты,
Мил‑человек, не на жизнь.
3 комментария

Женщина, которая поэт

Для меня лето значит что‑то вроде: «пусто», «и куда же себя девать?». Сегодня я наконец‑то это лето ощутил. Когда я попытался придумать саундтрек к этому ощущению, то ничего лучше песен Маши Шеридан в голову не пришло. А где Мария, там и сожаления о том, что она завязала с хип‑хопом. Но какая‑то неведомая сила заставила меня зайти в ее вконтактовскую группку, и что же я вижу? Вопреки всем заявлениям двухгодичной давности, она записала новый EP!

alt

Обложка, правда, так себе. Но песня одна...:). Немного другая, чуть взрослее, чуть спокойней, но в своей сути та же.

alt
1 комментарий
Посмотрел выпуск «Закрытого Показа», в котором обсуждался «Волчок». Интересное перебрасывание репликами между Гордоном (Г) и Сигаревым (С) под конец (может, вполне рядовое, но интересное лично мне):

Г: Скажите, а вот мать в фильме... ее бабушка в любви родила или без любви?
С: Без любви. Разве не видно? Это такой бесконечный цикл нелюбви, из которого девочка в конце вырывается.
Г: Нет, не видно. Совершенно непонятно. Откуда берется любовь и куда девается?
С: Это сложно...
Г: Любовь — это просто. Надо всего лишь любить.
С: Такую любовь знаете вы. Я знаю другую.
Г: Ну вот. У нас не только кино разное, но и любовь.

Такой диалог поколений. Я моложе Василия Сигарева на 14 лет. Интересно, значит ли это, что мне любовь уже совсем не по зубам?)
«Конечно, то, что мы видим на экране, никого не может оставить равнодушным. Вот девочка корчится на могиле бабушки под проливным дождем. Вот она же вытирает полы за пьяной матерью, которая нарочно мочится посреди комнаты, заваленной пустыми бутылками. Вот она же прижимается к спинке железной кровати, чтобы ее не так больно задевали ноги чужого дяди, который в этот момент на той же кровати сношает ее маму. »

Пишет человек, которому не понравился «Волчок» Сигарева. Я посмотрел его сегодня, как только узнал, что музыку к новому фильму уральского драматурга и режиссера написал Павел Додонов. В «Волчке» музыки практически нет. Честно говоря, у меня не сложилось впечатления, что автор где‑то «пережестил», а самой потрясной сценой показалось не что‑то из перечисленного выше, а эпизод, где главная героиня общается с «другом» на кладбище. Вот это очень круто было. Ну и финал. И реплика матери про «ну есть Бог. И чо?».

В самом деле, и чо?

Впрочем, может, я действительно просто так сильно люблю Додонова, а фильм на самом деле плохой.
«Довольно забавная история про то, что за каждым киберстранником в сети прячется обыкновенный монтер задрот. Правда осталось непонятным, почему же он оказался нужен веселой и позитивной деочке.»

Верхний отзыв с «Кинопоиска», орфография и пунктуация сохранены.

Осилил «Шапито‑шоу» в 3 подхода. Ну, что сказать? Скорее да, чем нет. Просто я уже немного привык к другому русскому кино. К такому, которое очень хочет быть европейским и прекрасно умеет им быть. А это не хочет. В этом его сила и в то же время именно поэтому оно не пронзило меня насквозь. Главные моменты:

1) Новелла «Любовь», естественно, потому что «ну‑ты‑же‑вылитый‑Киберстранник». Хотя Киберстранник не смог пройти испытание и стать Мрачным Титаном, грубо говоря. Но вообще Подольский — русский актер №2 для меня, после Сергея Пускепалиса. Так что эта новелла стала особо значимой еще до выхода фильма. :)

2) Момент в «Дружбе», когда Мамонов играет глухим (как выяснится далее, играет он «Шуба‑дуба блюз». Не знаю почему, но очень торкнуло.

3) «Песня Киберстранника и Веры». Особенно строчки про:

«Ты меня любишь?
Не знаю. Хорошо, что ты есть»


От души ваще за жизнь, братуха (хотя автора текстов правильней «сеструхой» назвать в таком случае. Впрочем, за «братуху» может сойти Подольский.). Именно тут случился момент узнавания, а не собственно в «Любви».

4) Тот факт, что Пахом будто вообще не стареет. Каким был 15–13–7 лет назад, таким и остается.

5) Ну и «Сотрудничество», конечно. Новелла, в которой все переворачивается и монолог про «липкую ложь» и «самого страшного человека» читает «вытаскиватель», а не «вытащенный». И финальная «акция» Сергея, мечтавшего стать частичкой Энди Уорхола, но превратившегося в итоге во что‑то навроде группы «Война». Да, самая главная часть фильма, пожалуй — именно «Сотрудничество».
Шел на «Открытие Порта», пришел в «Агарту». Но это, наверное, судьба привела. Т.к. книжный магазин над ней все распродает. Подхожу к одной полочке, а там Толстой, Тургенев и... Соснора. Снимаю с полки, естественно, выбивающегося третьего, а там написано сзади...

«Искусство возникает из Божьей дрожи художника, а кроме нее, ничего нет. Литературного процесса нет»

И другие хорошие слова, но я позволю себе оборвать цитату. Вот так вот мучаешься, мечешься, пытаешься осмыслить и теоретизировать, а потом подходит к тебе старейшина, кладет руку на плечо и говорит: «Божья дрожь художника. Всё». Грех такое откровение не купить.

P.S. Полюбому я неправильно считал знак судьбы и надо было «Анну Каренину» взять. Она правее всех стояла. Наверняка сверхъестественное нечто хотело сказать, что Лев Николаевич был прав, а остальные дураки.

P.P.S. На обложке снимок, похожий на моб любимую фотографию Ксенакиса.

alt

alt

P.P.P.S.

Это — автопортрет в гробу.
Это — блуждание в лабиринте зеркал.
Это — застрявшее в горле: «Я живу!»
Это — все мысли: сказал ты его? Не сказал?
Это — женщины‑ножницы, что режут тебя по частям.
Это — твой дух, расплывающийся по холстам.
Это — то самое ничто‑кроме‑голоса.
Всё — ничто, кроме голоса,
Да божьей дрожи художника
И дрожи Вселенной в нем
.
7 комментариев
NME назвал «Common People» лучше песней 90х.

Иду по полю,
Задрал голову,
Кричу в небо дурным голосом,
Своим голосом,
Давлюсь глаголами,
Путаюсь в смыслах,
Падаю, и, наполняясь значеньем,
Набухаю и кисну.
«Ты никогда
ничего
не поймешь
в жизни!» -
Мне сверху кто‑то.
А я‑то что‑то?
Думаю иногда малоудшно
Простым человеком стать,
Восемь часов в сутки спать,
И все восемь часов во сне целовать
Джарвиса Кокера
В его большие
И красивые
Очки.
2 комментария

Вдогонку ко вчерашнему.

Все пишется и пишется. Дурацкое и стыдное, но прямо не могу.

Я — навсегда тонконогий Ричи.
Гол, одинок, голоден, истеричен,
Стянул струной прямую кишку.
Я — герой! Смотрите, чего могу
Я — дурной, не знаю, куда бегу.
Я — пустой, не подхожу ни к какому замку.
Я — чумной, расскажите мне, дураку,
Когда лопнет все? Когда
потекут
Реки гноя по проклятым городам?
Я боюсь подавиться собственным салом,
И вообще я много чего боюсь.
Всё, что мной было вот‑вот спрыгнет с причала.
Только я один остаюсь.

Дорогой дневник...

Когда общаешься с Горноном или вообще с любым деятелем, которого теоретически можно прописать по ведомству русского поэтического авангарда, то всегда становится как-то неловко даже думать потом о своих стихах. Потому что для авангардиста пресловутый "собственный голос" - не достижение, он всегда думает о чем-то большем. А ты не думаешь. И ходишь потом груженый. А Пастернак думал? А Мандельштам? А Пушкин? Может, они просто самовыражались тоже? Какое кощунство.... С другой стороны, авангард не кажется таким страшным и все отменяющим и подавляющим с позиций постмодерна, для которого никакой авангард невозможен, потому что никакого направоенного движения нет. Ах, как ты удобна, о, позиция постмодерна, почему же все плюются с этого слова? С третьей, вообще никто никому ничего не должен, кроме хороших стихов. Как написал Полторацкий еще в самом первом "Трамвае": "Пишите в атмосферный столб, а он сам разберется".



Ну ладно, пора завязывать. На самом деле, я совершенно счастлив и опьянен. Да, несмотря на все недосыпы и пищевые отравления я счастлив и опьянен. Почти как счастливой и опьяняющей весной 2009, когда вышел "Journal for Plahue Lovers". Вышел, кстати, 18 мая, но я был в совершенно неподходящем состоянии, чтобы подойти к компу и это отметить. Но с утра сегодня я гонял пластинки Manics и снова подумывал о татуировке "4 REAL" на левом предплечьи. Забавно, но из всех рок-геройских поступков, когда-либо сделанных, именно эта истеричная выходка Ричи Эдвардса на пресс-конференции казалась мне самым впечталяющим жестом. Наверное, из всех героев Ричи мне было проще ассоциировать с собой. Кобейн - слишком агрессивный (я про имидж); Моррисон - слишком мачо, слишком альфа-самец; Кертис - слишком серьезный... А Ричи - никто будто бы не воспринимал его всерьез. Мальчик, который говорит о таких вещах, о которых принято говорить не смазливым мальчикам, а неряшливого вида гражданским активистам и просравшим все свои шансы на вечность спивающимся поэтам. И отсюда все эти вопросы... "Мальчики, а вы верите в то, о чем поете?".

alt

Да, блин, все серьезно, все "4 REAL". Черт, да его даже никто не называл Ричардом. Одно это о чем-то говорит в его образе. Опять-таки забавно, что до его пропажи все тексты писали участники с "мальчишескими" именами: Ричи и Ники. :). Только сейчас подумал, что, может, затем я и отрастил бороду, чтобы не выглядеть Ричи Эдвардсом? Нет, чушь, мне просто лень бриться да и много других приличных джентльменов в бородах ходили.

Сначала я вообще думал просто написать о том, как красиво звучит "Plague Lovers". "Плаглаваз" - как кусок мороженого, тающего в глотке. А если найти в себе силы правильно выговорить этот подразумеваемый, но очень тихий "р", то это мороженое еще и так прикольно булькнет. А теперь вот что-то вспомнился Ричи и понеслось. Моя любимая вещь на этом альбоме, написанном по мотивам старых ричиных тетрадок - "All is Vainty". Где в припеве все то самое юное-семнадцатилетнее:

It's not "What's wrong?"
It's "What's right?"
Makes you feel like I'm talking a foreign language sometimes
It's not "What's wrong?"
It's "What's right?"
It's the facts of life sunshine


Наверное, все сказанное выше - способ какой-то психологической защиты перед тем, как выложить свежие стихи. Мол, какой ко мне разговор, я юн и глуп, я... ах, чуть не забыл. По этому поводу вчера копался... знаете, как назывался первый релиз Manics? Это был четырехтрековый EP под названием... это надо большими буквами...

NEW

ART

RIOT


Ха! На самом деле - не совсем первый. Там была еще пара синглов, но это мусор. Так вот, я юн и глуп и первое стихотворение по этому поводу.

Я хочу, чтоб меня расстреляли,

Чтоб сквозь каждую дырку свистело: "Га-а-а-рси-и-и-а-а-а",
Чтобы бездны в пустотах зияли,
Вот что выглядело бы красиво,

А не ладонь, пробитая шилом,
А не полёты кусков асфальта,
А не бандитская рожа Навального,
А не пляски в ноль пьяного Шивы,
И не свадьба поэта Каплана,
И не мятое тело дивана...

Эстетизируй меня, эстетизируй!

Растерзай меня, сделай красиво!


А второе было на полу на выставке в СЦСИ. Сходили - молодцы. Не сходили - ну, так вам и надо.

Там, за горой маршируют миллионы.

Лиц не видно из-за нулей.
Я боюсь узнать, что родился клоном,
Репостом чужих чертежей.

Здесь себя убивают машины,
Будто знают, что у них нет причины,
Нет высокой причины быть,
Они созданы просто плыть.

Ничего нет больнее и гаже,
Чем понять, что внутри налажен,
Огнем пышущий механизм,

И что это вся твоя жизнь
(когда читаю по памяти, все время пропускаю это четверостишие. Может, оно не нужно?)

И единственный способ сбыться -

Потерять контроль и разбиться,
Разлететься кусками стекла и железа
И кого-нибудь пополам разрезать.

Я смотрю в угасшую фару "девятки",
Она мне сказала, что смерть - в порядке.
Когда помнишь пробег и расход бензина...

Столько цифр - невыносимо


"Чтоб Кафку сделать былью"

«Родину» таки снова запретили. А нас нет. Вот такие мы лохи.
Я потратил 5 часов на трансляцию «Марша Миллионов», чтобы окончательно понять, что Алексей Навальный — это не тот человек, за которым я куда‑нибудь бы пошел или напротив фамилии которого поставил бы галочку. До тех пор, пока не отречется от всех связей с Удальцовым — точно. Их поступок, даже если не называть его безответственным по отношению к людям, был просто глупым со стратегической точки зрения. Сели на мосту. На мос‑ту, черт побери. И этим людям я должен доверять Россию после такого идиотизма?
3 комментария
[видео]

9 мая 2006 года на свет появился «Stadium Arcadium» — одна из вещей, благодаря которой я был самым счастливым четырнадцатилетним подростком на Земле. Мне всегда нравилось видео на «Snow», потому что люди в нем занимаются самыми главными вещами на свете: ловят грув и любят. Поэтому оно всегда вселяло какой‑то запредельный оптимизм. Мол, пока ты можешь ловить грув и кого‑нибудь любить — все будет хорошо. Хоть при Гитлере, хоть при Путлере.

"Кишкой последнего попа последнего царя удавим"

«Марш миллионов» — не лучшее название для протестной акции. Миллионы — это масса, а Болотная ведь выглядела именно как скопление отдельных, частных, живых людей. Сразу вспоминаются слова о том, что смерть одного — трагедия, миллионов — статистика. И очень странно осознавать, что прошло несколько месяцев, и я снова чувствую себя чужим по отношению ко всем этим людям. И согласным, и несогласным. Это не моя, чужая страна, это их Московия, это им разбираться, а моя хата здесь, в Сибири. Может, это как‑то связано с тем, что они теперь — милллионы. А может и не не связано. (крутая опечатка, не буду поправлять, подсознанию лучше знать, что с чем связано)

с той стороны хребтины отца моего Урала,
с той стороны хребтины
другая лежит страна.


Правда, очень странно, когда головой‑то ты понимаешь, что это живые люди и они, наверное, достойны чего‑то лучшего, а вчувствоваться, понять их сердцем, уже не можешь. Просто не видно лиц из‑за гор. Или из‑за нулей.
Когда‑то недовыложенное мной «Солнце во гробе» теперь есть целиком на Либрусеке. Спасибо кому‑то более последовательному, чем я.

"Нинка Садур по прозвищу Колесо"

В ЛИ­ТО я на­шла се­бе друж­ков на всю жизнь. Их те­перь на­зы­ва­ют «Си­бир­ской шко­лой по­эзии». Я на­де­юсь, что хоть кра­еш­ком, хоть ка­ким, при­над­ле­жу к ним, к мо­им ве­ли­ким дру­зь­ям-по­этам. Это Са­ша Де­ни­сен­ко, Ва­ня Ов­чин­ни­ков, То­ля Ма­ков­ский, Жан­на Зы­ря­но­ва, Ко­ля Ши­пи­лов. Бо­юсь, что Фо­ня­ков му­чил­ся на­ми все­ми. То­ми­ли мы его. Он го­во­рил, что у Ва­ни Ов­чин­ни­ко­ва бес­связ­ные сти­хи, а мне по­че­му-то со­ве­то­вал ехать на БАМ, а то я пи­са­те­лем ни­ког­да не ста­ну. Он го­во­рил: «Я те­бе ком­со­моль­скую пу­тёв­ку вы­пи­шу». И я кри­ча­ла на ма­му: «Я на Бам еду, пи­са­те­лем ста­но­вить­ся!». Моя ма­ма ора­ла так!!! Да и ка­кой БАМ, ког­да мы с Жан­кой под­ра­жа­ли Брет Эш­ли и за­вы­ва­ли Цве­та­е­ву на всех уг­лах? И ма­лень­кую Юлю, в бе­ло­ку­рых ямоч­ках, та­с­ка­ли за со­бой, как по­да­рок.

Юля Пи­во­ва­ро­ва сей­час вы­рос­ла в по­эта. Я ду­маю, что в то вре­мя тон­чай­шее мла­ден­че­с­кое ли­цо Юли, не по­лу­чав­шее ни днев­но­го сна, ни дет­ско­го пи­та­ния, жал­ки­ми ужим­ка­ми и гри­ма­са­ми вы­жи­ва­ло сре­ди нас, та­бо­ра. Я ду­маю, что Юля-мла­де­нец жи­ла сре­ди пуль и ха­о­са, пы­та­ясь най­ти, ко­го же она лю­бит. И на­шла – ма­му свою, Жан­ну Вла­ди­ми­ров­ну Зы­ря­но­ву (ког­да Жан­ка уми­ра­ла, Де­нис орал на всю боль­ни­цу: «Жан­на, те­бя при­ня­ли в Со­юз пи­са­те­лей!»).

Не зря же вся На­ха­лов­ка уми­ра­ла, ког­да шла Юля, не­сла свои ви­зан­тий­ские очи и ре­чи ед­кие, и го­во­рок при­ят­ный, при­блат­нён­ный. О, я что ду­маю – я ду­маю, что это Си­бирь… Я ду­маю, что мы ви­но­ва­ты пе­ред ре­бён­ком, ко­то­рым бы­ла Юля. Ду­маю, что она хи­т­ри­ла и мла­ден­че­с­ки ме­та­лась, нас тай­но обо­жая. Ещё я ду­маю, что у по­этов не бы­ва­ет дет­ст­ва. У Юли его не бы­ло. Она бы­ла тот ли­сё­нок, на ко­то­ро­го лю­би­ла смо­т­реть Ан­на Ах­ма­то­ва. Я ду­маю, что мы с Жан­кой ви­но­ва­ты пе­ред мла­ден­цем-Юлей. Те­перь Юля в том ме­с­те, ку­да нам всем ход за­ка­зан: «Я Фрэ­зи Грант Об­ских во­до­хра­ни­лищ». Нас пин­ка­ми от­ту­да го­нят. Юля бы­ла на­шим все­об­щим лю­бо­ва­ни­ем. И мы от­ня­ли у неё дет­ст­во. Я ду­маю, что по­этам нель­зя до­ве­рять де­тей…


И мы, вме­с­то БА­МА, мча­лись с Ива­ном Афа­на­сь­е­ви­чем Ов­чин­ни­ко­вым по си­бир­ским ноч­ным су­г­ро­бам, на­халь­но ос­та­но­вив ми­ли­цей­скую ма­ши­ну, чтоб до­ехать до са­хар­но­го на­ше­го не­на­гляд­но­го Де­ни­са, жив­ше­го тог­да в де­ре­вян­ном до­ми­ке у съём­ной баб­ки. Баб­ка, при ви­де нас, ру­мя­ных от мо­ро­за и «яб­ло­ка-ви­на», тог­да жа­ло­ст­но за­вы­ла над Де­ни­сом: «Они бан­ди­ты. За­тя­ну­ли те­бя. Осо­бен­но эта, дев­ка в зе­лё­ном паль­то. По­кай­ся, Саш­ка. Те­бе мень­ше срок да­дут…» Но Де­нис не от­рёк­ся от нас.

По­мню, один раз Ва­ня Ов­чин­ни­ков ска­зал Фо­ня­ко­ву:

– У вас очень пло­хие сти­хи, – ког­да всё до­ел, что Фо­ня­ков ему дал из еды.

Фо­ня­ков был мэтр. И он улыб­нул­ся, как мэтр, и спро­сил у Ва­ни, мо­ду­ли­руя го­ло­сом под «Ко­лю Ши­пи­ло­ва» – из­ве­ст­но­го цы­га­на на­шей юно­с­ти:

– Что ж мне с этим де­лать, Иван?

– А вы пой­ди­те на бал­кон и по­весь­тесь, – по­ду­мал и по­нял Иван Афа­на­сь­е­вич.

А про се­бя Иван на­пи­сал вот что: «Да где же бес­связ­ность-то? // В ты­ся­ча и ты­ся­ча го­ду // гу­си клю­ва­ми за­вя­зы­ва­ют // Ва­ни­ну ру­баш­ку на ле­ту».

А в дру­гой раз, вме­с­то БА­Ма, ко мне до­мой при­шли од­ной лю­той ноч­ной зи­мой Иван и Ко­ля. А ког­да мой де­душ­ка в дру­гой ком­на­те за­пла­кал, что у ме­ня, у де­вуш­ки, муж­чи­ны но­чью пес­ни по­ют, я их, мо­их дра­го­цен­ных, вы­гна­ла. Ива­ну бы­ло всё рав­но, а с Ко­лей мы по­ру­га­лись. Он на­пря­мую спро­сил: «Нин­ка, ты ко­го боль­ше лю­бишь? Сво­е­го де­душ­ку или нас?» Я вы­дер­жа­ла его че­ст­ный цы­ган­ский взгляд: «Де­душ­ку боль­ше. Но и вас люб­лю». Бы­ла глу­хая мо­роз­ная ночь, и пар­ни лег­ли в подъ­ез­де под ба­та­рею. Я им вы­нес­ла по­душ­ки, оде­я­ло, ста­ка­ны и по­ку­шать. Я лю­би­ла и де­душ­ку ста­рень­ко­го, и их. А БАМ – ни­ког­да.

Эти лю­ди да­ны бы­ли мне, чтоб я не ста­ла зуб­ным тех­ни­ком или ин­же­не­ром-пла­но­ви­ком, или да­же стю­ар­дес­сой. Бог ме­ня лю­бил и ода­рил так ще­д­ро, что вся рус­ская речь ста­ла мо­ей соб­ст­вен­но­с­тью.

Полный текст - тут

Посмотрел «Нирвану». Весь мэсседж фильма для меня свелся к «привет, я Игорь Волошин, знаю крутого гримера и кучу классной музыки, которой можно нашпиговать саундтрек». Нет, там есть очень красивые сцены, но если говорить об общем впечатлении, то фильм как‑то в меня не попал.