Я стоял у киоска с мороженым и выбирал между шоколадно‑ореховым «Магнатом» и эскимо, когда подошла сухонькая старушка, лет семидесяти пяти, с белыми руками в синих прожилках вен и аккуратно повязаным на голове цветным платком. Она стала разглядывать витрину со свойственной старикам медлительностью, внимательно вглядываясь в каждую картинку холодной сладости. Иногда она покачивала головой, иногда — кивала сама себе, что‑то бормоча под нос. Наконец, её взгляд остановился в самом низу витрины, где располагались ценники на самые дешёвые порции мороженого. Она запустила руку в карман, достала связанный в несколько узелков носовой платок и неспешно с осторожностью стала разворачивать его, пока на самом дне не обнаружилось несколько мелких монеток. Она, подслеповато щурясь, вгляделась в цену на витрине и, тыкая пальцем в каждую монетку, начала считать нужную сумму. Когда, она пересчитала их все, то ещё некоторое время стояла, словно в чём‑то сомневаясь. А затем, решительно тряхнув головой, старушка обратилась через маленькое окошко киоска к продавщице в больших очках, читающую книжку. Продавщица пересчитала высыпанную перед ней мелочь и недовольно буркнула:
- 50 копеек не хватает.
Старушка помяла в руках пустой носовой платок, словно надеясь нащупать там остатки мелочи, а затем вздохнула, облизнула сухие губы, и трясущейся ладонью забрала мелочь обратно, аккуратно складывая монетку за монеткой обратно в платок.
- Постойте, бабушка! — сказал я как‑то вдруг, протягивая ей мелочь. — Возьмите 50 копеек, купите себе мороженого!
- Я не нищенка, милостыню принимать! — зло и раздражённо ответила она, гордо подняв подбородок. Дрожащей рукой засунула носовой платочек в карман и заковыляла прочь.
А я подумал, что нашем старикам действительно не нужна милостыня. Им очень нужна наша помощь и помощь нашего государства в обеспечении счастливой старости.
+9
