большая тёрка

Большая Тёрка / Мысли / Личная лента baToN /

baToN

3 мая 2012 в 16:24

"Нинка Садур по прозвищу Колесо"

В ЛИ­ТО я на­шла се­бе друж­ков на всю жизнь. Их те­перь на­зы­ва­ют «Си­бир­ской шко­лой по­эзии». Я на­де­юсь, что хоть кра­еш­ком, хоть ка­ким, при­над­ле­жу к ним, к мо­им ве­ли­ким дру­зь­ям-по­этам. Это Са­ша Де­ни­сен­ко, Ва­ня Ов­чин­ни­ков, То­ля Ма­ков­ский, Жан­на Зы­ря­но­ва, Ко­ля Ши­пи­лов. Бо­юсь, что Фо­ня­ков му­чил­ся на­ми все­ми. То­ми­ли мы его. Он го­во­рил, что у Ва­ни Ов­чин­ни­ко­ва бес­связ­ные сти­хи, а мне по­че­му-то со­ве­то­вал ехать на БАМ, а то я пи­са­те­лем ни­ког­да не ста­ну. Он го­во­рил: «Я те­бе ком­со­моль­скую пу­тёв­ку вы­пи­шу». И я кри­ча­ла на ма­му: «Я на Бам еду, пи­са­те­лем ста­но­вить­ся!». Моя ма­ма ора­ла так!!! Да и ка­кой БАМ, ког­да мы с Жан­кой под­ра­жа­ли Брет Эш­ли и за­вы­ва­ли Цве­та­е­ву на всех уг­лах? И ма­лень­кую Юлю, в бе­ло­ку­рых ямоч­ках, та­с­ка­ли за со­бой, как по­да­рок.

Юля Пи­во­ва­ро­ва сей­час вы­рос­ла в по­эта. Я ду­маю, что в то вре­мя тон­чай­шее мла­ден­че­с­кое ли­цо Юли, не по­лу­чав­шее ни днев­но­го сна, ни дет­ско­го пи­та­ния, жал­ки­ми ужим­ка­ми и гри­ма­са­ми вы­жи­ва­ло сре­ди нас, та­бо­ра. Я ду­маю, что Юля-мла­де­нец жи­ла сре­ди пуль и ха­о­са, пы­та­ясь най­ти, ко­го же она лю­бит. И на­шла – ма­му свою, Жан­ну Вла­ди­ми­ров­ну Зы­ря­но­ву (ког­да Жан­ка уми­ра­ла, Де­нис орал на всю боль­ни­цу: «Жан­на, те­бя при­ня­ли в Со­юз пи­са­те­лей!»).

Не зря же вся На­ха­лов­ка уми­ра­ла, ког­да шла Юля, не­сла свои ви­зан­тий­ские очи и ре­чи ед­кие, и го­во­рок при­ят­ный, при­блат­нён­ный. О, я что ду­маю – я ду­маю, что это Си­бирь… Я ду­маю, что мы ви­но­ва­ты пе­ред ре­бён­ком, ко­то­рым бы­ла Юля. Ду­маю, что она хи­т­ри­ла и мла­ден­че­с­ки ме­та­лась, нас тай­но обо­жая. Ещё я ду­маю, что у по­этов не бы­ва­ет дет­ст­ва. У Юли его не бы­ло. Она бы­ла тот ли­сё­нок, на ко­то­ро­го лю­би­ла смо­т­реть Ан­на Ах­ма­то­ва. Я ду­маю, что мы с Жан­кой ви­но­ва­ты пе­ред мла­ден­цем-Юлей. Те­перь Юля в том ме­с­те, ку­да нам всем ход за­ка­зан: «Я Фрэ­зи Грант Об­ских во­до­хра­ни­лищ». Нас пин­ка­ми от­ту­да го­нят. Юля бы­ла на­шим все­об­щим лю­бо­ва­ни­ем. И мы от­ня­ли у неё дет­ст­во. Я ду­маю, что по­этам нель­зя до­ве­рять де­тей…

И мы, вме­с­то БА­МА, мча­лись с Ива­ном Афа­на­сь­е­ви­чем Ов­чин­ни­ко­вым по си­бир­ским ноч­ным су­г­ро­бам, на­халь­но ос­та­но­вив ми­ли­цей­скую ма­ши­ну, чтоб до­ехать до са­хар­но­го на­ше­го не­на­гляд­но­го Де­ни­са, жив­ше­го тог­да в де­ре­вян­ном до­ми­ке у съём­ной баб­ки. Баб­ка, при ви­де нас, ру­мя­ных от мо­ро­за и «яб­ло­ка-ви­на», тог­да жа­ло­ст­но за­вы­ла над Де­ни­сом: «Они бан­ди­ты. За­тя­ну­ли те­бя. Осо­бен­но эта, дев­ка в зе­лё­ном паль­то. По­кай­ся, Саш­ка. Те­бе мень­ше срок да­дут…» Но Де­нис не от­рёк­ся от нас.

По­мню, один раз Ва­ня Ов­чин­ни­ков ска­зал Фо­ня­ко­ву:

– У вас очень пло­хие сти­хи, – ког­да всё до­ел, что Фо­ня­ков ему дал из еды.

Фо­ня­ков был мэтр. И он улыб­нул­ся, как мэтр, и спро­сил у Ва­ни, мо­ду­ли­руя го­ло­сом под «Ко­лю Ши­пи­ло­ва» – из­ве­ст­но­го цы­га­на на­шей юно­с­ти:

– Что ж мне с этим де­лать, Иван?

– А вы пой­ди­те на бал­кон и по­весь­тесь, – по­ду­мал и по­нял Иван Афа­на­сь­е­вич.

А про се­бя Иван на­пи­сал вот что: «Да где же бес­связ­ность-то? // В ты­ся­ча и ты­ся­ча го­ду // гу­си клю­ва­ми за­вя­зы­ва­ют // Ва­ни­ну ру­баш­ку на ле­ту».

А в дру­гой раз, вме­с­то БА­Ма, ко мне до­мой при­шли од­ной лю­той ноч­ной зи­мой Иван и Ко­ля. А ког­да мой де­душ­ка в дру­гой ком­на­те за­пла­кал, что у ме­ня, у де­вуш­ки, муж­чи­ны но­чью пес­ни по­ют, я их, мо­их дра­го­цен­ных, вы­гна­ла. Ива­ну бы­ло всё рав­но, а с Ко­лей мы по­ру­га­лись. Он на­пря­мую спро­сил: «Нин­ка, ты ко­го боль­ше лю­бишь? Сво­е­го де­душ­ку или нас?» Я вы­дер­жа­ла его че­ст­ный цы­ган­ский взгляд: «Де­душ­ку боль­ше. Но и вас люб­лю». Бы­ла глу­хая мо­роз­ная ночь, и пар­ни лег­ли в подъ­ез­де под ба­та­рею. Я им вы­нес­ла по­душ­ки, оде­я­ло, ста­ка­ны и по­ку­шать. Я лю­би­ла и де­душ­ку ста­рень­ко­го, и их. А БАМ – ни­ког­да.

Эти лю­ди да­ны бы­ли мне, чтоб я не ста­ла зуб­ным тех­ни­ком или ин­же­не­ром-пла­но­ви­ком, или да­же стю­ар­дес­сой. Бог ме­ня лю­бил и ода­рил так ще­д­ро, что вся рус­ская речь ста­ла мо­ей соб­ст­вен­но­с­тью.

Полный текст - тут

Нет комментариев